Джон О`Фаррелл - Мужчина, который забыл свою жену
— А костюм?
— О, точно! Ну всё-таки понедельник — важный день, первый раз на работу…
Да, я действительно решил вернуться на свое прежнеё рабочеё место: инстинкт подсказывал, что, если торчать целыми днями в квартире Линды и Гэри, душевного здоровья не прибавится.
— Ты мне ничего не сказал, Гэри, — неожиданно встревожилась Линда. — Почему ты мне не сказал? Ты никогда мне ничего не говоришь!
— Слушай, но это же совершенно не логично. Если бы я никогда тебе ничего не рассказывал, ты бы не знала, как меня зовут, да вообще ничего обо мне не…
Взвыли сирены, и толпы народа ринулись в убежища. Приближалась страшная семейная буря. Человек, который совсем недавно учил меня теории семейной жизни, собирался продемонстрировать её на практике. И если я и впредь останусь гостем семейной пары, то рано или поздно они попытаются пробудить во мне воспоминания о грядущем разводе, устраивая скандалы в моём присутствии.
Немного есть вещей на свете столь же неловких, как присутствовать при выяснении отношений между мужем и женой. Единственный разумный вариант поведения — залечь на полу в безопасном месте, притворившись глухим и немым, но мысленно живо реагируя на каждый поворот дискуссии: «О-о, этого я не стал бы говорить!» или «О нет, но и так отвечать не стоило, будет только хуже!»
В каждой семье существует свой «геологический разлом», проходящий недалеко от поверхности, и даже легкий шум или слабые сотрясения могут объясняться этой трещиной, лежащей в основе конфликта. Разлом может именоваться «ты женился на мне только потому, что я забеременела» или «тебя никогда нет рядом в трудные моменты», но всё же большую часть времени эти могучие скрытые силы безмятежно дремлют. И вдруг, без особого повода, посуда начинает мелко вибрировать, семейное фото падает со стены, и, прежде чем вы успеете осознать, что происходит, подземные тектонические плиты приходят в движение и скандал достигает 8,2 балла по шкале Рихтера.
Не надо быть профессором психологии, чтобы понять, что главная линия напряжения в браке Линды и Гэри проходит по вопросу рождения Дитя/ребёнка. Истории известны мужчины, ожидавшие рождения наследника с меньшим энтузиазмом, чем Гэри. Сразу приходит в голову царь Ирод, например. Но хотя все их семейные споры крутились, по большому счёту, именно вокруг этой темы, практически никогда они не ссорились в открытую — словно сейсмическое напряжение нарастало постепенно.
— Ты настолько, чёрт возьми, занят собой, что вообще со мной не разговариваешь. Ты даже не заметил, что Воган сбрил бороду. И прекрати вертеть в руках свой идиотский айфон!
— Я не верчу его в руках, я просто включил диктофон.
— ТЫ ЗАПИСЫВАЕШЬ НАШИ ССОРЫ?!!
— Именно так, а то ты вечно потом перевираешь мои слова или приписываешь то, чего я не говорил.
— Только не начинай! Ты же, мать твою, вечно твердишь, что…
— Никогда! И если бы ты прослушала ещё раз эти файлы, ты бы знала, что я только один раз сказал…
— Так ты что, всегда записываешь наши скандалы?
— Да, и сто лет назад сообщил тебе об этом!
— Неправда!
— Правда! Уймись — всё записи сохранились, можешь послушать сама.
Выяснилось, что Гэри хранит записи всех семейных ссор, причем в хронологическом порядке. Со временем он собирается снабдить свой архив перекрестными ссылками и предметным указателем. Иногда конфликт только зарождается, он включает диктофон, но тут Линда произносит что-то примирительное, и ему, с некоторым разочарованием, приходится удалять файл.
Это единственный пример отношений в браке, который я мог наблюдать непосредственно, и с недоумением осознал, что данный вариант оказался гораздо успешнее, чем мой собственный. Что же за древний могучий разлом уничтожил наш с Мэдди союз, что могло так непоправимо разрушить наш очаг?
Ночью я слышал, как Гэри и Линда занимаются любовью, и, грешным делом, подумал, а не записывает ли Гэри на айфон и эти звуки. В сексе супруги были столь же страстны, как и в ссорах; только что они кричали от злости, а через мгновение — уже в экстазе. Похоже, у Гэри с Линдой типичный маниакально-депрессивный брак.
* * *Для осуществления плана по обретению контроля над собственной жизнью я решил перебраться из дома Гэри и Линды в какое-нибудь более спокойное место. Может, в Басру? Кроме того, я не хотел злоупотреблять гостеприимством. Ещё раньше днём Линда пылесосила в моей комнате и вдруг влетела в гостиную, испуганно вытаращив глаза:
— Почему под детской кроваткой спрятаны огромные электрические ножницы?
— Ах, это… ну, это очень легко объясняется…
— Целый километр острой как бритва стали! А если Дитя случайно наткнется на них?
— Ребёнок, — буркнул Гэри, не поднимая головы.
Сценарий Линды показался мне маловероятным.
— Кажется, до рождения малыша ещё довольно много времени…
— Что, если Дитя включит эту штуку и начнет с ней играть?
— Ребёнок.
Поскольку до появления нового члена семьи оставались жалкие шесть месяцев, я понимал, что пора дать родителям возможность спокойно поорать друг на друга.
Прошло несколько недель с того момента, как дебютант Воган был представлен обществу, а я уже обретал уверенность в себе. Вначале я чувствовал себя даже хуже незваного гостя на студенческой вечеринке — скорее обкуренным байкером, который на мотоцикле врывается на великосветский раут. Впрочем, я быстро овладел навыком оценивать степень общности с людьми по выражению лица. Незнакомы были абсолютно все, но в глазах отражался совершенно разный уровень ожиданий. Те, с кем мы общались долгие годы, словно умоляли о признании, в то время как равнодушный взгляд случайного знакомого ничего не требовал в ответ.
— Привет, Воган, отлично выглядишь. Рада, что ты вернулся, — улыбнулась секретарша школы, и я тут же сумел вычислить, насколько близко мы с ней знакомы. Судя по бейджику, Джейн Маршалл, во-первых, действительно работала здесь, а во-вторых, школе не помешала бы более качественная цифровая фотокамера.
Я, разумеется, выяснил, как зовут директора, но не знал, как следует к нему обращаться — «Питер» или всё-таки «мистер Скотт». Он лично взял на себя труд приветствовать меня и побеседовать о «реинтеграции в школьное сообщество». Мы прохаживались по коридору, что дало возможность познакомиться с персоналом и «заново освоиться» в здании. Окружающие вели себя настолько естественно и раскованно, что с ними, вероятно, провели серьезную беседу о непринужденном поведении. В учительской администратор поспешил убрать табличку висевшую над компьютером, — «Не обязательно быть психом, чтобы работать здесь, но это помогает». Все улыбались, сердечно здоровались, а потом якобы возвращались к работе. Фоном звучали кастаньеты компьютерных клавиатур — локальная сеть чудом не рухнула под грузом сплетен и предположений, не выдумал ли я, случаем, всю эту историю.
Мне полностью оплатили больничный, и сегодня мы должны были обсудить, какой работой я реально мог заняться.
— Я перечитал учебный план и горю желанием приступить как можно скорее, — заявил я.
— Не торопитесь, — несколько удивлённо проговорил Питер, или мистер Скотт. — Вы можете готовиться сколько нужно.
— Нет, правда. Меня, вероятно, замещают другие педагоги, но я чувствую ответственность перед своими учениками, которые, наверное, меня ждут не дождутся.
— Боже правый! Вы действительно всё позабыли, да?
Тут из-за угла высунулись двое мальчишек с криком:
— Ой, Ёршик-Воган! Где твой ёршик унитазный?!
И с хихиканьем ускакали.
— Ёршик-Воган?
— Убеждён, очень немногие называют вас так. Вы известны множеством других полезных дел, помимо мытья школьных туалетов.
— Всё в порядке, Ёршик? Рада тебя видеть, — бросила пожилая учительница, проходя мимо.
— А с чего это я чистил туалеты?
— Чтобы подать учащимся пример «соблюдения стандартов чистоты». Вообще-то вы человек со странностями. Сам я, конечно, не стал бы размахивать на собрании ершиком для унитаза, но, полагаю, вам удалось привлечь их внимание.
— Эй, Ёршик-Воган вернулся! — донесся издалека детский голос.
— М-да, что ж, полагаю, это пройдет…
— Возможно. Хотя продолжается уже пару лет. Откровенно говоря, Воган, вы тогда несколько утратили почву под ногами. Знаю, у вас были проблемы в семье, но и работу свою вы больше не любили. Дети ведь всё понимают.
Вероятно, мне пока рановато было встречаться с учениками лицом к лицу. Я объяснил Питеру, или мистеру Скотту, что мне предстоит ещё лечение у невролога, и мы сошлись на том, что можно начать с административной работы в школьном офисе. Документально это оформят чуть позже, когда вернётся с больничного инспектор по безопасности труда. Но всё равно — я вновь работал! У меня было рабочее место. На обратном пути я заглянул в туалет. «Просто омерзительно! — подумал я. — Почему никто не возьмется навести здесь порядок?»
